Книжкин дом

[b]Неизвестное об известныхАлександр Бахрах. Бунин в халате. По памяти, по записям.М.: Вагриус.[/b]Мемуарная литература сегодня, пожалуй, самая востребованная читателями. Написать жанровое произведение может всякий (почти всякий, увы, и пишет). А вот описать свои встречи и разговоры с интересными людьми, да так, чтобы у читателя возникал эффект соучастия, может далеко не каждый. Да и не каждому есть что вспомнить. Александру Бахраху – есть.Эмигрировав из России в 1920-м восемнадцатилетним юношей, он уже в эмиграции состоялся как критик и позднее как мемуарист. Особенно обильны и точны его воспоминания об Иване Бунине – Бахрах был его литературным секретарем и жил в доме Буниных в течение четырех лет. «По памяти, по записям» – это целая серия литературных портретов. Первый из них также бунинский, а дальше кого там только нет! От Андрея Белого и Алексея Толстого до Исаака Бабеля и Лили Брик. И если воспоминания Бахраха «Бунин в халате» уже не раз публиковались, то «По памяти, по записи» издается впервые.[b]Умри, Денис, лучше не скажешь!Абсолютное стихотворение.М.: Время. Серия «Триумфы».[/b]С тех пор как эту фразу произнес Григорий Потемкин, увидев на сцене «Недоросля» Фонвизина, она вошла в поговорку, и означает то, что кому-то удалось сделать нечто такое, выше чего он уже ничего не создаст. Не факт, что с этой оценкой должны соглашаться все. Маленькую антологию европейской поэзии писатель Борис Хазанов составил, руководствуясь личным вкусом и собственными представлениями об абсолюте. Вот его определение: «Абсолютное стихотворение есть тот единственный случай, когда знак всецело становится смыслом, а смысл предстает как гармония всех компонентов стиха – гармония значения и звучания». Все стихотворения сопровождаются краткими комментариями составителя. Он же автор прозаических подстрочников ко всем нерусскоязычным произведениям (с греческого, латыни, английского, французского и немецкого), которые приведены в книге на языке оригинала.[b]Мы с ними где-то встречались…Ольга Новикова. Четыре Пигмалиона.М.: Зебра Е.[/b]Галатею ваял не один Пигмалион, а четыре. Ситуация! А Элизу Дулитл отесывал не только Генри Хиггинс… И вот в наши дни Галатея, имя которой сократилось до Гала, став писательницей, решила написать о каждом из своих Пигмалионов. С одной стороны, дань благодарности. С другой – уж слишком эти Пигмалионы узнаваемы, при том что не всегда приглядны… Мы знаем, конечно, что писатель и его лирический герой – не одно и то же (тем более – писательница и ее лирическая героиня), но вот читаю про мужа главной героини – и так и вижу мужа Ольги Новиковой Владимира Ивановича Новикова, кстати, автора предисловия. И ничего с собой поделать не могу. Да и при чтении второго романа книги, «Три товарища, Агаша, старик», тоже чудятся знакомые все лица. Не мешает ли это восприятию? По мне, так даже добавляет интереса. Но романы сумели оценить и те, кто никого не угадывал, не вычислял, а просто читал.[b]От издателейПауло Коэльо Ален де Боттон. Интимные подробности.М.: София.[/b]Выпуская (эксклюзивно!) Пауло Коэльо, издательство «София» все время ищет, кем бы еще порадовать русскоязычного читателя. Один роман – что? Съедят и не заметят! А вот серия – совсем другое дело.Ален де Боттон сравнительно молод (родился в 1969 году в Цюрихе, живет в Лондоне и пишет по-английски), но уже знаменит. Он кавалер французского Ордена искусств и литературы, лауреат европейской премии за лучшее эссе. Слава пришла к нему в 23 года, сразу после появления первого романа «Опыты любви». Затем были «Утешение философией» и «Динамика романтизма».«Интимные подробности» – любовный роман, снабженный предисловием, послесловием и даже тематическим указателем, что подобает, скорее, научному изданию. В любой его книге можно найти следы увлечения философией, историей, литературоведением. Автор не пренебрегает рисунками, схемами, диаграммами.[b]Великий и ужасныйВладимир Сорокин. Четыре.М.: Захаров.[/b]Еще каких-то пару лет назад имя писателя Владимира Сорокина было известно лишь западным славистам да отечественным филологам, привыкшим работать со словом, пусть даже это и слово из трех букв. Но мощный пиар («Идущих вместе» и кто там держал транспаранты у Большого театра?) сделал свое дело, и теперь его имя знают стар и млад. Взяв в руки этот сборник, можно попробовать составить собственное представление и о творчестве Сорокина. Логично было назвать сборник по либретто – «Дети Розенталя», но издательство предпочло киносценарий, по которому Илья Хржановский снял фильм – лауреат кинофестиваля в Роттердаме. Другой киносценарий, «Копейка», послужил основой для одноименного фильма Ивана Дыховичного. В сборнике всего двести страниц. Все пять рассказов, да и другие произведения невелики по объему. Рискните – и сможете сказать: я Сорокина читал и считаю…