[b]Сообщение о том, что мэрия вплотную взялась за реконструкцию столичных рынков, вроде «Лужников», ЦСКА и «Динамо», вызвало переполох не только в среде торговцев и покупателей, но и у тех, кто их охраняет, а также у тех, кто их обворовывает.[/b][b]Топтуны[/b] Александр Карташов – начальник 13-го отдела МУРа, специализирующегося на ловле воров-карманников. В самом МУРе спецов из 13-го называют «топтунами»: в силу специфики работы оперативникам порой сутками напролет приходится плутать по городу за очередным «клиентом». Брать карманника надо с поличным — на месте преступления, при наличии свидетелей и с чужим кошельком в руке. Это требует от «топтунов» волчьей выносливости, колоссальной выдержки, умения затеряться в толпе и взорваться в нужный момент. Поэтому даже в МУРе «топтунов» 13-го называют «белой костью» и «элитой городского сыска».– Как только рухнул Союз, – рассказывает Александр Юрьевич, – на московские рынки слетелись асы криминального мастерства из всего ближнего зарубежья. Регулярно наведываются на столичные рынки бригады грузин-карманников из Сухуми, Зугдиди и Очамчиры. Постоянными клиентами барахолок были и остаются патриархи и воспитанники нижегородской школы карманников – так называемые горьковские фармазоны. В Нижнем Новгороде, как и в Грузии, профессия «фармазона» передается из поколения в поколение, и даже существуют «курсы профессионального мастерства». Опытные «фармазоны» натаскивают молодняк на специальных манекенах, облаченных в джинсовый костюм и увешанных колокольчиками. Практикант должен выхватить из кармана манекена кошелек так, чтобы колокольчики даже не звякнули.— Хочешь посмотреть, как выглядит ловля карманников?– Еще бы не хотеть! [b]Гамарджоба, Мцыри![/b]У входа в Лужники я был в девять утра — как условились. Карташов обнадежил, сказав, что оперативники по приметам вычислят меня сами. Через час, когда я понял, что сыщики меня нагло прокатили, на мое плечо ласково легла чья-то рука. Невысокий русоволосый парень, невинно улыбаясь, протягивал мне мой же мобильник: «Вот так карманники вас, раззяв, и обувают… Кто ж телефон в боковом кармане носит? Вы от начальства» По дороге «на работу» старший оперуполномоченный Сергей Дубровин рассказал, что сегодня «топтуны» будут работать по «очамчирской» карманной бригаде.…Мы по пятому кругу прочесывали рынок, а «очамчирцы» все не появлялись.– Придут, никуда не денутся, – успокаивал Сергей. – Так, тихо, вот они… Да не пялься, как баран на новые ворота! Он же нас по одному взгляду «срисует»! Субтильный вислоносый грузин в тертой турецкой кожанке и белых кроссовках упругой походкой танцора двигался вдоль рыночных рядов. Товар, лежащий на прилавках, его явно не интересовал. Наклонив голову, он скользил взглядом по сумкам и карманам покупателей.– Типичное поведение карманника в свободном поиске, – просвещал меня Сергей, не отводя взгляда от грузина. – Видишь, как он «гриву» книзу загнул? Вот по этой гриве мы их в толпе и вычисляем.Карманник на мгновение навис «гривой» над сумкой неспешно ковыляющей мимо тучной гражданки.– Это он «клюв закидывает», проверяет содержимое.Грузин, «приклеившись» сзади к одной из товарок, углубился за ней в самую гущу толпы.– Все, «наколол» клиента с кошельком. Будем брать.Сергей, шепча что-то по рации, юркнул в толпу. Справа и слева от него в гущу покупателей незаметно ввинтились еще двое сотрудников.Через несколько секунд из центра толпы взметнулся чей-то истошный крик, и покупатели в панике шарахнулись в разные стороны. На освободившемся пятачке агонизировал клубок сцепившихся тел. Грузин, на руках которого повисли два парня в кожанках, бился, как эпилептик в припадке. Сергей, оседлав карманника, вдавливал его грудь коленом в асфальт и обеими руками сжимал кулак карманника, из которого выглядывал черный край кошелька.– Крепче держи, «сброс» будет! – прохрипел напарник Сергея, волтузя «фармазона» головой по асфальту.Не без труда оторвав грузина от земли, сыщики потащили его в одну из ближайших подсобок. Кусая до крови губы, тот норовил опрокинуться на спину, взбрыкивая ногами. Его белые кроссовки взлетали над головами зевак, как чайки над морскими волнами.За всей этой извивающейся кавалькадой трусила тетка, причитая по поводу изъятого кошелька.Возле подсобки вор сделал последнюю попытку вырваться из железных тисков «топтунов». Он уперся ногами в дверной косяк, но, получив в ответ серию пинков, влетел в помещение. В подсобке «топтуны» швырнули «фармазона» на расшатанный стул, который охнул от такого обращения, и приковали вора наручниками к трубе. Тот сразу обмяк, вцепился свободной рукой в пышную шевелюру и покачал головой: «Сацкали чеми тави!» Похоже, только теперь до него стал доходить весь ужас происшедшего. Сыщики дружно полезли за сигаретами. Пальцы у них дрожали от напряжения. В углу кудахтала тетка, выпрашивая кошелек.Угомонив потерпевшую, Сергей уселся за стол напротив гостя, глубоко и со вкусом затянулся и принялся задумчиво листать паспорт, изъятый у задержанного.– Лобжанидзе Тенгиз Георгиевич, он же Нугзар Тшекелашвили, он же Автандил Куртадзе, он же «Мцыри». Уроженец села Шешелети Очамчирского района Абхазии. Какая встреча, Тензи! Мы же тебя, родного, по всем московским рынкам второй год пасем! – И обратился ко мне: – Это «щипач» со стажем, рецидивист, две отсидки у него. Почти в законе. Мы в компьютерную «карманную картотеку» забили его еще пять лет назад, он у нас под кличкой «Мцыри» проходит. Гамарджоба, Мцыри, держи протокол, дорогой![b]С надеждой на цивилизацию[/b]– Что, Сергей Владимирович, можно дырку для ордена на груди сверлить? – сострил вихрастый «топтун» с лицом Есенина, когда Мцыри увели под конвоем в приехавший по вызову «воронок». На щеке «Есенина» кровоточила зарубка, оставленная «Мцыри» на память, извилистая красная борозда.– Не борзей! На себя полюбуйся! А если честно, такая удача не каждый день ([i]это опять ко мне[/i]. – [b]И. М.[/b]) случается. Мы этого Мцыри Лобжанидзе из Шешелети в прошлом году по всем столичным рынкам гоняли. Осторожный, гад, три раза нас в толпе «срисовывал». Так что сегодня у нас праздник.«Мцыри» из Шешелети — правая рука лидера «очамчирской» бригады карманников Тенгиза Какачия. По самым скромным подсчетам, бригада насчитывает свыше полутора тысяч человек. По документам все очамчирцы бедные и несчастные беженцы, жертвы грузино-абхазского конфликта.Если подсчитать, сколько денег эти «беженцы» на рынках выудили из карманов «челноков» и москвичей, думаю, счет пойдет на сотни миллионов.– Месяца три назад мы взяли в ЦСКА с поличным абхазского вора Ониани, так у него при себе двенадцать кошельков оказалось. Мы посчитали все ворованные деньги – набежало почти тридцать тысяч. И это не самый крупный дневной улов опытного карманника. Когда шло дознание, абхазские воры через посредников предлагали нам за него 50 тысяч долларов.– И где сейчас Ониани? – «Закрыли» его. Сидит в зоне общего режима в городе Новотроицке Оренбургской области. Правда, он и там не потерялся, говорят, его уже «короновали» – прямо на нарах.– А «Мцыри» попробуют выкупить?– Обязательно. Может, даже поболе, чем за Ониани, предложат.– Задержание всегда проходит безболезненно?– Старый вор, если его возьмешь, суетиться не станет: «Победил, начальник, твоя взяла». Молодежь может и за нож схватиться. Вон, у «Есенина» полгода назад проникающее ножевое было — хохлы-карманники зарубку оставили. И я в прошлый Новый год здоровьем рискнул. Воров тогда на рынки слетелось – невпроворот. На ЦСКА пасли «фармазона» из Зугдиди, а он из рук, как змея, вывернулся и к выходу стартанул, как на стометровке. Возле входа на рынок завалили мы его. А он опять извернулся и тяп меня за руку, ну чисто бульдог. Шутки шутками, а руку грузин прогрыз до кости, бюллетень брать пришлось. Остряки из отдела предлагали прививку от бешенства сделать.– А кроме рынков и Макдоналдсов, где еще идет охота за чужими кошельками?– «Фармазоны» обожают всякого рода большие презентации. Много народу, в массе своей – люди состоятельные, все сосредоточены на выступающих. Сказка! Поэтому мы на презентации магазинов зачастую всем отделом выезжаем. И практически никогда без улова не возвращаемся. Как и с рынков.