Чем и кому не угодил телевизор

Якобы главная задумка, лежащая в основе намерения «переформатировать», — сделать телевидение более актуальным. Чтобы оно больше освещало те проблемы, которые интересны людям, а не те, которые интересны телевизионному начальству и тем, кто еще выше. А то, мол, уже и шутки пошли — «не важно, что там творится у тебя под носом, а важно, как там у хохлов». Не слишком ли много Украины? Или Сирии? Не хитроумный ли это способ отвлечения народа от более актуальных и менее простых в формате телеподачи тем и новостей? На самом деле такая постановка — это всего лишь субъективная трактовка неких «околокремлевских слухов», которой нельзя полностью доверять. Притом что в самой объективной необходимости тех, кто отвечает за подготовку к выборам, подготовиться и к определенной медийной кампании сомневаться не приходится. И в этом нет ничего ни зазорного, ни позорного. У всякой кампании есть медийная составляющая.

Времена меняются. И телевизор меняется вместе с ними и обществом. Соревнование с интернетом обостряется с каждым годом. И кто его не учитывает — проигрывает и политически. Интернет и телевидение являются источниками информации для россиян: соответственно, для 78 и 39 процентов (часть людей пользуются обоими источниками как основными), причем аудитория интернета увеличилась с 2010 года в три раза. Таковые данные недавнего опроса фонда «Общественное мнение». А доверие к телевидению падает, мягко говоря, драматическим темпами. Например, только за последний год на 13 процентов (с 63 до 50). В правдивости интернета уверены еще меньше — 19 процентов, но может ли это служить утешением? Вряд ли.

При этом разговоры о том, что зрителей, дескать, не интересуют ни Украина, ни Сирия, во многом лукавы. Всякий зритель во всякой стране, имеющей собственный голос на международной арене, всегда интересуется внешним миром. Либо в гуманитарном аспекте (как там в Африке голодают), либо просто следя за «драматическими новостями». Никакая страна не останется равнодушной к новостям из региона, где находятся ее вооруженные силы. Допустим, на Украине их нет. Зато там есть миллионы родственников и друзей российских граждан. Так что интерес к событиям там пройдет еще не скоро. Не раньше, чем уйдут нынешние поколения.

А «внутриполитическая проблематика» есть, и ее много. Она труднее в подаче: там заведомо меньше драматизма, который, так нужный «для рейтинга», есть лишь на войне и во время природных катастроф. Те, кто грезит по советским «заупокойным» картинкам с мирным пашущим минуты три в кадре трактором или комбайном, бороздящим пшеничные просторы, их, увы, не дождутся — не те времена. Никто это смотреть не станет. Я как-то в Иране «запал» на такие новости — сон пришел минут через пять. Конечно, есть отечественный опыт — перестроечный. Одна чернуха едет на другой, погоняя третьей. Стиль называется «как страшно жить». Без конструктива, но с «поливом» всего и вся. Чем кончилось — мы знаем. Повторять не хотелось бы.

Мнение колумнистов может не совпадать с точкой зрения редакции